Владимир Войнович в романе «Москва 2042» предсказал слияние партии, церкви и КГБ, возврат к патриотическим ценностям и цензуру
Не будем терять отчаяния,
а будем его хранить.
14.9.2017
13 сентября 2017 года — 6602 день с путиным. (пересидел брежнева на один день уже)))
Гениальное предвидение Владимира Войновича.
Единственный просчёт писателя – всё происходит значительно раньше 2042 г
Владимир Войнович в романе «Москва 2042» предсказал слияние партии, церкви и КГБ, возврат к патриотическим ценностям и цензуру pic.twitter.com/v8Dg4zp0sM
— Виталий С. (@vits2014) September 13, 2017
-Чаплин, что-то ты в майорах засиделся. -Товарищ генерал, так вы сами меня в ДНР не отпустили.
Закрытая встреча ветеранов КГБ в Кремле.
Не будем терять отчаяния
В раннем средневековьи
до позднего далеко
Ещё проржавеют оковы,
их будет таскать легко.
И будет дано понять нам,
в котором веке живём:
в десятом или девятом,
в восьмом или только в седьмом.
Пока же мы всё забыли,
не знаем, куда забрели,
часы ни разу не били,
ещё их не изобрели.
Пока доедаем консервы,
огромный античный запас,
зато железные нервы,
стальные нервы у нас.
С начала и до окончания
суровая тянется нить.
Не будем терять отчаяния,
а будем его хранить.
Века, действительно, средние,
но доля не так тяжка:
не первые и не последние,
а средние всё же века.
(С) А. Ахматова
Что же просят ныне у бога?
Нужно очень немного лени,
чтобы встать в полшестого утра.
Склеротические колени
смазать маслом, что ли, пора?Со здоровьем давно уже плохо,
ломят кости и ноет бок.
Что же просят ныне у Бога?
Что он может, нынешний Бог?Никакую кашу заваривать
не согласен он все равно.
От привычки вслух разговаривать
отучили людей давно.Думают. О чем — непонятно.
В полутьме презирают свет:
света желтого крупные пятна.
Ждут, неясно какой, ответ.В церкви думается волнительно
под экстаз и ажиотаж:
у молящихся и правителей
цель, примерно, одна и та ж.Цель одна, а средства другие.
И молящихся — знаю сам —
мучит ангельская ностальгия,
ностальгия по небесам.Как там пушки ни выдвигают,
кто там кнопки ракет ни жмет,
а война — она всех пугает,
и никто войны не ждет.Мира жаждет, мира молит
темный сонм стариков и старух,
ждет, что духа войны приневолит,
обуздает
мира дух.В дипломатии вновь напряженно,
снова трения двух систем.
Мира молят солдатские жены:
две девчонки пришли сюда с тем.Почитали газету — и в церковь
слушать тихие голоса,
хоть сюда доехать из центра
на автобусе — полчаса.Хоть сюда — и стыдно, и страшно,
и неясно, есть ли Бог,
но приехали утром рано,
стали вежливо в уголок.
«В графе «преступленье» — епископ…»
В графе «преступленье» — епископ.
В графе «преступление» — поп.
И вся — многотысячным списком —
профессия в лагерь идет.За муки, за эти стигматы,
религия, снова живи.
И снова святые все святы.
Все Спасы — опять — на крови.
Не так уж плохо
Распадаются тесные связи,
упраздняются совесть и честь
и пытаются грязи в князи
и в светлейшие князи пролезть.Это время — распада. Эпоха —
разложения. Этот век
начал плохо и кончит плохо.
Позабудет, где низ, где верх.Тем не менее, в сутках по-прежнему
ровно двадцать четыре часа
и над старой землею по-прежнему
те же самые небеса.И по-прежнему солнце восходит
и посеянное зерно
точно так же усердно всходит,
как всходило давным-давно.И особенно наглые речи,
прославляющие круговерть,
резко, так же, как прежде, и резче
обрывает внезапная смерть.Превосходно прошло проверку
все на свете: слова и дела,
и понятья низа и верха,
и понятья добра и зла.